«Ранней весной, когда меня не станет,
аист в чей-то дом дыханье принесет.
и лишь меня не станет ранней весной....»

На высокой горе стоял старый-престарый Дуб. Дуб был настолько старым, что никто и не помнил сколько ему лет. У Дуба была морщинистая, посеревшая кора и потемневшие листья. Дуб был горбатым и всей своей увесистой кроной опирался на большой, сильный камень. Ещё пару лет назад дуб мог похвастаться статной осанкой. Но, увы! Годы брали своё! Дубу было стыдно за то, что он не в силах себя удержать. Он понуро клонил косматые ветви к земле.
Было начало осени, солнца становилось всё меньше и меньше, Дубу не хватало тепла и света. Ветер дул сильнее, чем прежде, да и силы были уже не те, и всё труднее было дубу удержать себя на высокой горе. Реже кружили над верхушкой Дуба птицы, не строили они больше своих уютных гнёзд в его листве.
Когда изредка выглядывало солнце, Дуб вспоминал дни своей славной молодости. Ах, как он был в то время красив! Величавые, кудрявые ветви Дуба спасали путников от града, дождя, изнуряющего солнца. Ветви служили домом многим птицам и каштановым развесёлым белкам. Снизу путникам могло показаться, что Дуб, словно титан, подпирает своей верхушкой тяжёлое небо, и от этого он казался ещё величественней и сильнее. А как стойко он боролся с непогодой! Его непоколебимый стан высился над пропастью и когда Зевс, в порыве гнева, метал раскаленные спицы ниц, Дуб гордо смотрел смерти в лицо…
Но вдруг, Дуб обнаруживал себя бессильно свесившимся над пропастью, глядя на своё отражение в луже, ему хотелось ослепнуть или поскорее умереть. Какая горечь охватывала его! По сухой, испещренной морщинами коре, медленно стекали капли мутной смолы. Дуб тихо плакал. Но никому!... Никому не было дела до дряхлого старика. Все пухленькие жёлуди весело скатились вниз по склону, в обратную сторону от обрыва. Кое-где уже виднелись тоненькие стволы молодых дубиков, которые весело потряхивали своими курчавыми головками на ветру.
В один из хмурых дней ноября, когда небо заволокло свинцовыми тучами, Дуб, собрав последние силы, гордо, насколько это было возможно, выпрямился. Он устало тряхнул своими длинными обледенелыми ветвями и в последний раз взглянул на небо. Вскоре силы оставили его и он было хотел опереться на камень, но промахнулся и сорвался вниз. Дуб не пытался хвататься ослабшими корнями за край обрыва. Как и прежде это был храбрый и величественный дуб.